Год назад - 22 июля 2012 года - не стало Богдана Ступки. В эти дни пройдет много мероприятий, соберутся друзья, коллеги актера. Будут говорить о его таланте, работоспособности, чувстве юмора... Но есть человек, который знает о Ступке все-все, это его жена, Лариса Семеновна, с которой актер прожил вместе 44 года. 
До последних дней она старалась создать все условия, чтобы Богдан Сильвестрович мог спокойно работать. Решала все бытовые вопросы - от воспитания сына и внуков, до завязывания галстуков и шарфиков мужу. При этом сама она - достаточно скромный человек: не носит и не любит дорогих украшений, одевается неброско, но со вкусом и всю себя сейчас посвящает воспитанию внуков. 
Газета "Вести" беседовала с Ларисой Семеновной в фойе театра Ивана Франко. Уже в конце разговора она неожиданно произнесла: "Знаете, я думала, что Богдан должен был жить вечно!" 
- Лариса Семеновна, Богдан Сильвестрович был кормильцем в семье. На какие деньги вы теперь живете, ведь ваша пенсия, понятное дело, небольшая? 
- Конечно же, моя пенсия совсем маленькая, поэтому после смерти Богдана на меня оформили его пенсию. В чем-то я себе стала отказывать, но это мелочи, ведь у меня все есть и мне много и не надо. Деньги я трачу в основном на внуков. Во всяком случае, нужды в этом году я не испытывала. Я получила премию Довженко, которая была присуждена Богдану Сильвестровичу. Кроме этого, мы собрали все деньги, которые лежали у нас на разных банковских карточках. Так что хватило. Первое время после его смерти мне еще помогал театр. Скоро будут вручать премию имени Богдана Ступки, думаю, что я тоже что-то получу. 
- От чего вам пришлось отказаться? 
- Я реже стала заказывать машину, хотя я не так часто куда-то езжу. Если надо, могу попросить и сына, и внука, но не хочу их нагружать. 
- Я часто замечал, как Богдан Сильвестрович уезжал с различных мероприятий на машине, однако ни разу не видел, чтобы он садился за руль. 
- Да, он не водил. У нас есть автомобиль "Ауди", но ездит на нем Остап. Правда, он недавно купил свою машину, а этой пользуется, чтобы она не застаивалась. Сильвестрович сам ему говорил: "Остап, езди на ней, чтобы она не испортилась". 
- Когда вы купили свой первый автомобиль и что это была за машина? 
- Вот эта самая "Ауди" и есть нашей первой машиной, которую Богдан купил лет восемь назад. За какой-то фильм он получил хороший гонорар и сам предложил тогда: "Давайте, чтобы не растратились деньги, купим машину". А до этого ему предоставляли авто в театре и министерстве. Мы как-то проще жили и не задумывались над тем, что нужно купить автомобиль. 
- Думаю, что не задумываться над такими вещами вам позволяли привилегии, которые были у Богдана Сильвестровича как у Народного артиста Украины и как у министра культуры нашей страны. 
- О каких привилегиях вы говорите? У нас их не было, и жили мы, как шахтеры. Зарабатывали немного. Однако дань уважения мужу отдавали нередко. Например, квартиру, в которой мы сейчас живем, нам подарил Щербицкий. Мы никого об этом не просили, и когда нам позвонили и сообщили, что нам выделяют бывшую квартиру Виталия Коротича, возле театра Ивана Франко, мы были удивлены. 
Привилегиями пользовались только партийные и комсомольские работники. У нас были друзья-комсомольцы, к которым мы ходили в гости. Вот у них все время были какие-то баночки и упаковочки, и я все время удивлялась, где они все это берут? 
- Вы сказали, что дружили с комсомольцами, а кто был его самым близким другом? 
- А что значит друг? Друг - это я! Все остальные - это коллеги по работе. Театральных друзей не бывает, это большая редкость. Мы дружили и дружим с послами, академиками. Люди, с которыми мы общаемся, - это больше, чем друзья. 
- А как часто приходилось сталкиваться с чрезмерной всенародной любовью, когда артиста приглашают на всякие банкеты и каждый норовит с ним выпить? 
- Это было исключено. Богданчик на такие мероприятия не ходил. Ему просто некогда было - у него было по девятнадцать спектаклей в месяц, плюс - он очень много снимался. Поэтому предпочитал лишний раз посидеть дома и поспать. Он был совершенно домашним человеком. 
- Из-за съемок и гастролей Богдана Сильвестровича подолгу не было дома? 
- Да, это так, а я в это время замечательно отдыхала (смеется). 
- Разве вы не ездили с ним, звезды часто берут с собой своих жен? 
- Нет, а зачем? Мы только отдыхали вместе. Правда, я несколько раз ездила с ним на гастроли в Севастополь, потому что очень люблю этот город. И в Москву я с ним ездила на месяц, когда Остапу было уже 15 лет. 
- А где вы любили отдыхать? 
- Конечно, Крым! А зачем куда-то далеко ездить на отдых? Один раз мы целый месяц провели в Югославии, это был 1988 год, но что там хорошего - завтраки скудные были, а дороги страшные. Когда мы выехали из Белграда на прямую дорогу, я аж заплакала, потому что я боялась ездить по этим серпантинам. 
Чаще всего мы отдыхали в ялтинской "Пальмире" - это как отдельное государство. Кроме этого, Богдану Сильвестровичу там всегда делали, из уважения к нему, большие скидки. Единственное, что мне там не нравилось, - это глубина прямо у берега. Правда, я особо и не купалась. Это Богдан очень любил поплавать. Но в "Пальмире" мы отдыхали в последние годы, а до этого объездили практически весь Крым, и мне до сих пор не понятно, почему люди едут отдыхать в Турцию или Египет. 
- А как Ступка расслаблялся в будние дни, после спектаклей? 
- Спал и смотрел футбол. Придя домой, ужинал, правда, ел немного. Любил простую крестьянскую еду. Салаты он не очень жаловал. Ему больше нравилось, когда овощи просто нарезаны. Правда, картошку он не любил. Я запекала для него мясо с черносливом и капустой в духовке. Мог выпить бокал вина, смешанного с водой, и все. Бывало такое, что после особо тяжелых спектаклей или съемок он долго не мог заснуть. Тогда он садился перед телевизором на диван и так и засыпал. Это могло быть и в три, и в четыре часа утра. 
- Наверное, у вас дома часто собирались известные люди, читали до утра стихи под бокал вина или чего покрепче... 
- Нет, такого никогда не было. Я всегда всех выгоняла из дома, даже, помню, главного режиссера театра Франко Сергея Данченко. Поймите, у меня не клуб, а семья. Я не переношу чужих людей в доме. Кроме этого, это не наш профиль. Я люблю слушать классическую музыку, читать книги и журналы о культуре. 
Повторюсь - он был домашним человеком и очень любил семейные праздники, которые у нас всегда проходили потрясающе. Мы всегда все вместе собирались дома на дни рождения и Новый год. Даже назвали себя итальянской мафией. Готовили много вкусных блюд и обязательно много подарков, которые Богдан Сильвестрович очень любил делать. Вот впервые мы отметили Новый год без него. 
- Что дарил вам Богдан Сильвестрович, трудно ли ему было вас удивить? 
- Мы из-за этого ссорились. Например, был такой случай, когда я сносила каракулевую шубу, и он говорит мне: "Лорочка, пойдем, купим тебе шубу". Мы пришли в магазин на Крещатике, я посмотрела на шубу, но она мне не понравилась, а он стал настаивать. Из-за этого мы поссорились, и я даже заплакала. А после того как вышли из магазина, пошли по разным сторонам улицы. Я встретила тогда режиссера Олега Фиалко, который заметил, что я плачу, и он попытался меня успокоить и поинтересовался, из-за чего мы поссорились. Но когда он узнал, что из-за шубы, очень удивился. 
Вообще, я люблю сама себе выбирать вещи, Сильвестрович тоже любил сам выбирать, но все равно ко мне прислушивался. Даже когда он уезжал за границу, я никогда ничего не просила его привезти. 
- А вы какие подарки ему делали? 
- Самый большой подарок в жизни - это я. Мы не жили ради подарков. А вообще, он очень любил шляпы, шарфики и галстуки, их у нас хватит на многих - целая коллекция. Еще я любила ему дарить запонки - их у нас тоже очень много. Не деньги же дарить. Кстати, деньгами в семье распоряжалась я, он все их отдавал мне. Бывало даже так, что он говорил: "Дай мне 20 гривен, а то у меня нет денег". 
- Выходит, стиль ему формировали вы? 
- Я, потому что он мог немножко не так завязать шарф, надеть не тот галстук, поэтому стилем его одежды занималась я. Он мог, конечно же, не согласиться со мной, но все равно интересовался моим мнением. Он доверял мне. 
- Неужели он не пытался взять бразды правления в свои руки? 
- Он и брал, и говорил. Иногда даже очень строго. Как говорится в поговорке: "Женщину слушаю, но делаю по-своему". Но он понимал, что я плохого ему не желаю. Потому что я столько души вложила в Богданчика, что он мне доверял. 
- Он во многом с вами советовался. Прислушивался ли он к вам, когда ему предлагали кинороли? 
- В эту сферу я не вторгалась. Бывало, что он делился со мной чем-то, когда возвращался со съемок. Помню, уже после того, как он снялся в фильме "Свои", приходит и говорит: "Зачем я сюда полез - болото, комары, вся группа матюгается?" А потом, смотрите, фильм получил много наград, и Богдан Сильвестрович получил "Святого Георгия" на ММКФ и "Нику" за лучшую мужскую роль. 
- Думаю, у актеров так часто бывает - вначале испытывает большие трудности на съемках, но потом получается замечательная роль. 
- Трудности, да, испытывает, но еще и жизнью рискует. Во время съемок у Бортко в "Тарасе Бульбе" Богдан чуть не сгорел. Снимали сцену, когда сжигают Бульбу. Там все было настоящим - и костер, и ветер. Если бы Бортко еще чуть-чуть дольше снимал, Богдан бы там и сгорел. После того, когда все это кострище разобрали, Богдан лег на землю и начал ее целовать в благодарность за то, что остался жив. Когда я узнала об этом, плакала, просматривая эту сцену. 
Был еще опасный момент в фильме "Водитель для Веры". Помните, когда он выпрыгивает в последний момент из машины, которая падает в пропасть? На съемках ее держали сзади на веревках, и Богдан снимался в этом эпизоде без дублера. Если поздно открыть дверь, можно было улететь в пропасть вместе с ней. Он и в "Белой птице с черной отметиной" впервые управлял плотом, а ведь на горной реке без умения - это очень опасно. 
- Были в его списке и фильмы, которые прошли незаметно. Переживал ли он по этому поводу? 
- Нет. У него мании величия не было. Это болезнь людей с маленьким дарованием. Так происходит в любой сфере - профессора выглядят гораздо скромнее своих учеников. 
- Я знаю, что ваша свекровь учила вас, как нужно оберегать мужа. Какие она давала советы? 
- Мария Григорьевна мне рассказывала историю о том, что когда Богдан был молодой, ему в шампанское подсыпали пепел, после чего ему было очень плохо. Она мне говорила: "Следи, чтобы мужу никто ничего не налил". Поэтому я и Остапа учила, и Диму сейчас учу тому, что если ты отошел куда-то и не взял с собой свой бокал, то уже не пей из него - возьми новый. Все это были житейские советы. Помню, я как-то пришла к свекрови пожаловаться на мужа, а она мне говорит: "Лариса, ничего мне не рассказывай, это твой муж. Ты мне сейчас говоришь всякое о нем, а ночью ляжешь с ним спать". После этого я уже ни на что не жаловалась. 
- А что она говорила вам на счет курения? Я слышал, что Богдан Сильвестрович до последних дней курил. 
- Он не курил, а просто баловался. Сигарету он брал в руки только тогда, когда в гости в театр приходили поэты или большие люди. У него для таких случаев были тоненькие дамские сигареты. Как он говорил в шутку: "Это вместо секса". На самом деле он даже не затягивался. А в доме у нас вообще никто не курит. 
- В вашей семье столкнулись две разных культуры - вы русская, из Баку, он - галичанин. Как вам удавалось на первых порах найти общий язык? Наверное, вы даже не всегда понимали, о чем он говорит? 
- Когда мы с Богданом познакомились, я даже не подозревала, что он украинец. Он говорил на чистом русском языке. Я даже не представляла себе, что он может говорить по-украински. А когда мы с ним ходили в гости, то он всем делал замечание, дескать, Лариса не все понимает, давайте перейдем на русский. Мне очень это понравилось. Я нормально понимала его родственников, а он - моих. Это актеров из его львовского театра тогда очень волновал этот вопрос - на каком языке мы говорим дома. На что Богдан отвечал: "Ну какое ваше дело?" 
Помню еще, как одна наша знакомая дала мне украинский журнал, чтобы я прочла "Крестного отца". Я тогда еще не умела читать по-украински, но я все-таки за месяц прочла. Это было мое первое произведение, которое я прочла на украинском. А сейчас я уже читаю запросто все украинские газеты. 
По-настоящему учить украинский я начала, когда Остап пошел в школу, и по сей день дома мы все говорим по-украински. 
- Что изменилось в театре после смерти Богдана Сильвестровича? 
- В театре появился спектакль "Чайка", который поставил в память о нем Козьменко-Делинде. Сильвестрович должен был играть в этом спектакле Сорина. Он репетировал его до последних своих дней. Режиссер приезжал к нему в больницу, и они разбирали с ним пьесу, а с актрисой Людмилой Смородиной он репетировал текст по телефону. 
В спектакле наш сын Остап играет Тригорина, а внук Дима - Треплева. Этот спектакль ставился как продолжение династии. Богдан, будучи молодым, играл еще в театре им. Марии Заньковецкой Треплева. Эта же роль была у Остапа дипломной работой в институте, а теперь Дима играет Треплева в "Чайке".