Верховный суд Беларуси постановил уничтожить все вещественные доказательства, которые фигурировали в деле осужденных к смертной казни за теракты в Минске и Витебске Владислава Ковалева и Дмитрия Коновалова.
Речь идет о предметах с мест взрыва и вещи, изъятые у Коновалова при обыске дома и в лаборатории, которую он оборудовал у себя в подвале. Большинство наблюдателей отмечают, что уничтожение доказательств практически исключит любую возможность пересмотра дела, даже если раскроются какие-либо новые факты.
"Многие из этих предметов могли свидетельствовать о том, что взорвалась не сумка Коновалова, а заранее заложенная спецслужбами взрывчатка. Такая версия популярна среди некоторых пострадавших. Конечно, в деле останутся фотографии и видеозаписи. Но, если встанет вопрос о повторном следствии, его без вещественных доказательств полноценно не проведешь", - пояснил политолог Виктор Демидов.
В белорусском законодательстве судьба вещественных доказательств решается судом. Уничтожают те доказательства, которые не несут следов преступления или, если несут, уже полностью исследованы. Однако в данном случае суд предписывает утилизировать почти все: только разрушенный взрывом вагон поезда метро будет передан метрополитену, а сотовый телефон Коновалова будет продан в счет погашения материального ущерба.
Среди доказательств, которые собираются уничтожить, есть компоненты взрывного устройства, которое не сработало в Витебске 4 июля 2008, передает УНИАН. Тогда одна бомба взорвалась, другая - нет. Ее разобрали и изучили, на деталях устройства были обнаружены отпечатки пальцев Дмитрия Коновалова, а также еще шести неустановленных лиц. Найти возможных сообщников не удалось, несмотря на наличие в Беларуси единой дактилоскопической базы (в 2008 году правоохранительные органы страны взяли отпечатки пальцев у всего взрослого населения).
Как сообщал MIGnews.com.ua, взрыв на станции метро "Октябрьская" в Минске произошел 11 апреля 2011 года. Тогда погибли 15 человек, более 160 пострадали.
За совершение теракта задержали двух 26-летних жителей Витебска Коновалова и Ковалева. Впоследствии суд признал их виновными и приговорил к высшей мере наказания - расстрелу.
Речь идет о предметах с мест взрыва и вещи, изъятые у Коновалова при обыске дома и в лаборатории, которую он оборудовал у себя в подвале. Большинство наблюдателей отмечают, что уничтожение доказательств практически исключит любую возможность пересмотра дела, даже если раскроются какие-либо новые факты.
"Многие из этих предметов могли свидетельствовать о том, что взорвалась не сумка Коновалова, а заранее заложенная спецслужбами взрывчатка. Такая версия популярна среди некоторых пострадавших. Конечно, в деле останутся фотографии и видеозаписи. Но, если встанет вопрос о повторном следствии, его без вещественных доказательств полноценно не проведешь", - пояснил политолог Виктор Демидов.
В белорусском законодательстве судьба вещественных доказательств решается судом. Уничтожают те доказательства, которые не несут следов преступления или, если несут, уже полностью исследованы. Однако в данном случае суд предписывает утилизировать почти все: только разрушенный взрывом вагон поезда метро будет передан метрополитену, а сотовый телефон Коновалова будет продан в счет погашения материального ущерба.
Среди доказательств, которые собираются уничтожить, есть компоненты взрывного устройства, которое не сработало в Витебске 4 июля 2008, передает УНИАН. Тогда одна бомба взорвалась, другая - нет. Ее разобрали и изучили, на деталях устройства были обнаружены отпечатки пальцев Дмитрия Коновалова, а также еще шести неустановленных лиц. Найти возможных сообщников не удалось, несмотря на наличие в Беларуси единой дактилоскопической базы (в 2008 году правоохранительные органы страны взяли отпечатки пальцев у всего взрослого населения).
Как сообщал MIGnews.com.ua, взрыв на станции метро "Октябрьская" в Минске произошел 11 апреля 2011 года. Тогда погибли 15 человек, более 160 пострадали.
За совершение теракта задержали двух 26-летних жителей Витебска Коновалова и Ковалева. Впоследствии суд признал их виновными и приговорил к высшей мере наказания - расстрелу.
